Ректор бросил на преподавателя темный тяжелый взгляд:

— При необходимости программу можно немного изменить.

— Но первокурсники еще плохо чувствуют Тьму, они просто не способ…

— Достаточно, — оборвал его Люциан, слегка скривившись. — Я ценю ваше мнение, Ксавиан. Но позвольте на этот раз с вами не согласиться. — Казалось, он через силу сохранял официальный тон. — Это важное заклятие, которое даже на четвертом курсе студенты не способны осилить в должной мере. А если мы начнем тренировки с первого же года обучения, к четвертому каждый из них будет владеть «черным огнем» в совершенстве.

Преподаватель по «принципам атаки» нервно кивнул и опустил взгляд. Но перечить больше не осмелился.

— Итак, «черный огонь мертвецов» — это сумеречная магия тринадцатого уровня, — говорил Дэйн, ни на кого не глядя. — Самое сильное и самое мощное колдовство. Выше тринадцатого уровня заклинаний не существует. И это значит, что вы должны относиться к нему максимально осторожно. Ни одно слово или буква не должны меняться. Иначе вы можете получить неконтролируемый эффект вплоть до возгорания собственного тела.

При этих словах большинство магиан начали нервно переглядываться, переминаясь с ноги на ногу.

— Но вам не стоит бояться, потому что под моим руководством вы будете прикрыты блокирующим щитом, — продолжал ректор Люциан. — В одиночестве подобное колдовство практиковать запрещается. Я ясно выразился?

Первокурсники усиленно закивали. А я была уверена, что они и в присутствии двух преподавателей его практиковать не захотят, не то что в одиночестве.

Дальше минут пятнадцать Дэйн рассказывал теорию. Как расположить пальцы рук, как использовать подпитку крови, как выстроить нити Тьмы. Это притом, что большинство магиан даже сами-то нити Тьмы были пока неспособны увидеть.

И поэтому я действительно никак не могла понять, для чего ректор решил провести это занятие. Профессор Зантарен был прав: никто из присутствующих даже десятой части не сможет повторить и запомнить такое колдовство.

Вот только когда теория кончилась, Дэйн внезапно повернулся ко мне и сказал:

— Первой попробует магиана Ирис.

Я вздрогнула, как если бы грозовой разряд ударил прямо мне под ноги. За спиной раздался нестройный шепот.

— Но… — промямлила я.

— Живее, магиана, — хлестко бросил он, сверля меня холодной серой сталью своих глаз. — Вы — единственная среди первокурсников, кто видит нити Тьмы. А значит, и пробовать придется вам.

Комок застрял в горле. Пришлось подчиниться, хотя я видела краем глаза, что даже профессор Зантарен неодобрительно качает головой.

— Расставьте пальцы, как я показывал, — приказал Люциан, словно пытался меня тренировать, как бойца императорской армии. — Вам придется добыть немного крови, — продолжил он. — Используйте свой ключ-кольцо.

— Но… — Я широко раскрыла глаза, испуганно глядя на высшего некроманта, который сейчас был так не похож на самого себя. Холодный, твердый, как гранитная скала.

Чужой.

— Живо, — оборвал он, даже не глядя мне в глаза, которые неожиданно влажно заблестели.

Трясущимися руками я сняла золотое кольцо, которым открывала дверь в комнату общежития, и обнаружила, что один его конец действительно невероятно острый. Как будто специально…

Хотя наверняка это и впрямь так.

Сморщившись, кольнула палец, выжимая несчастную каплю крови. А затем расставила руки так, как было необходимо, нащупывая нити Тьмы, послушно толкающиеся в ладони. Почувствовавшие мою кровь.

Ректор кивнул.

— Теперь повторяйте заклятие слово в слово, магиана Ирис.

Aliro Raidoh ungh Savr treda.

Septiro Viran iste l’edoh falve…[8]

Текст оказался не таким уж и коротким. Я послушно произносила фразы древнего языка, неосознанно чувствуя, как магия послушно отзывается. И одновременно мозг сам делил заклятие на этапы. Словно знал, где нужно сделать паузу, переходя на следующий уровень.

Nahiro shew’ier morter dein…[9]

Вот только мне никак не удавалось сконцентрироваться. А потому я нет-нет да и сбивалась. То безуспешно пытаясь поймать мрачный взгляд высшего некроманта. То засмотревшись на идеальный профиль его худого лица и на уверенно шевелящиеся красивые губы.

Когда слова закончились, я должна была сжать ладони и послать мысленный приказ.

Но у меня ничего не вышло.

— Магиана Ирис! — тут же раздраженно бросил ректор. — Вы были недостаточно внимательны!

— Господин Люциан, — вновь вмешался профессор Зантарен, — посмотрите, от самого крайнего зомби идет дым. У магианы почти получился «черный огонь». Это невиданно для первокурсницы!

Все взгляды устремились на того мертвеца, что стоял с левого края. От его гниющей плоти и впрямь шел легкий дымок.

— У. Магианы. Ирис. Не. Вышло.

Голос Люциана звучал жестко, как удары хлыста. И от каждого произнесенного слова я все сильнее сжималась в комок.

— Еще раз.

— Но… — пробубнил Ксавиан.

— Еще раз! — рявкнул глава академии, и я поспешила подчиниться.

Губы предательски подрагивали, но я плотно сжимала челюсти, не давая выбить себя из колеи. С Дэйном явно творилось что-то не то. Я никогда прежде не видела его настолько злым. От его фигуры будто разило холодом. Казалось, встань рядом — и покроешься инеем.

Но пора было выполнять приказ.

Снова приняла необходимую позу и начала повторять слова:

— Aliro Raidoh ungh Savr treda…[10]

Как ни странно, оказалось, что с первого раза я запомнила больше трети заклинания. И теперь все выходило несколько проще. Но и сложнее одновременно.

Люциан встал прямо за моей спиной, периодически корректируя положение пальцев. Волна дрожи пробегала по позвоночнику после каждого его жесткого и неласкового прикосновения. Такого чужого и так сильно отличающегося от тех, к которым я привыкла.

Но все же это были его прикосновения. И я не могла не замечать их.

В результате и вторая попытка провалилась.

Дэйн закрыл глаза, выдохнув зло сквозь зубы. Потом была третья попытка и четвертая, пока я наконец смогла заставить крохотный огонек вспыхнуть хотя бы на руках несчастного умертвия.

Как только это произошло, профессор Зантарен восхищенно ахнул. А толпа первокурсников, испуганно жавшаяся на несколько шагов позади, стала перешептываться, указывая пальцем на маленькое желтое пламя, с каждой секундой все сильнее разгорающееся на нежити.